• Одиноко-незрячее солнце…

    Одиноко-незрячее солнце смотрело на страны,
    Где безумье и ужас от века застыли на всем,
    Где гора в отдаленье казалась взъерошенным псом,
    Где клокочущей черною медью дышали вулканы.

    Были сумерки мира.

    Но на небе внезапно качнулась широкая тень,
    И кометы, что мчались, как волки, свирепы и грубы,
    И сшибались друг с другом, оскалив железные зубы,
    Закружились, встревоженным воем приветствуя день.

    Был испуг ожиданья.

    И в терновом венке, под которым сочилася кровь,
    Вышла тонкая девушка, нежная в синем сиянье,
    И серебряным плугом упорную взрезала новь,
    Сочетанья планет ей назначили имя: Страданье.

    Это было спасенье.

    Николай Гумилев
    Декабрь 1907, Париж

    1. 5
    2. 4
    3. 3
    4. 2
    5. 1
    (0 голосов, в среднем: 0 из 5)
    Читать далее
  • Одиночество

    Я спал, и смыла пена белая
    Меня с родного корабля,
    И в черных водах, помертвелая,
    Открылась мне моя земля.

    Она полна конями быстрыми
    И красным золотом пещер,
    Но ночью вспыхивают искрами
    Глаза блуждающих пантер.

    Там травы славятся узорами
    И реки словно зеркала,
    Но рощи полны мандрагорами,
    Цветами ужаса и зла.

    На синевато-белом мраморе
    Я высоко воздвиг маяк,
    Чтоб пробегающие на море
    Далеко видели мой стяг.

    Я предлагал им перья страуса,
    Плоды, коралловую нить,
    Но ни один стремленья паруса
    Не захотел остановить.

    Все чтили древнего оракула
    И приговор его суда
    О том, чтоб вечно сердце плакало
    У всех заброшенных сюда.

    И надо мною одиночество
    Возносит огненную плеть
    За то, что древнее пророчество
    Мне суждено преодолеть.

    Николай Гумилев
    Июнь 1909

    1. 5
    2. 4
    3. 3
    4. 2
    5. 1
    (0 голосов, в среднем: 0 из 5)
    Читать далее
  • Однообразные мелькают

    Однообразные мелькают
    Всё с той же болью дни мои,
    Как будто розы опадают
    И умирают соловьи.

    Но и она печальна тоже,
    Мне приказавшая любовь,
    И под ее атласной кожей
    Бежит отравленная кровь.

    И если я живу на свете,
    То лишь из-за одной мечты:
    Мы оба, как слепые дети,
    Пойдем на горные хребты,

    Туда, где бродят только козы,
    В мир самых белых облаков,
    Искать увянувшие розы
    И слушать мертвых соловьев.

    Николай Гумилев

    1. 5
    2. 4
    3. 3
    4. 2
    5. 1
    (0 голосов, в среднем: 0 из 5)
    Читать далее
  • Озеро Чад

    На таинственном озере Чад
    Посреди вековых баобабов
    Вырезные фелуки стремят
    На заре величавых арабов.
    По лесистым его берегам
    И в горах, у зеленых подножий,
    Поклоняются страшным богам
    Девы-жрицы с эбеновой кожей.

    Я была женой могучего вождя,
    Дочерью властительного Чада,
    Я одна во время зимнего дождя
    Совершала таинство обряда.
    Говорили — на сто миль вокруг
    Женщин не было меня светлее,
    Я браслетов не снимала с рук.
    И янтарь всегда висел на шее.

    Белый воин был так строен,
    Губы красны, взор спокоен,
    Он был истинным вождем;
    И открылась в сердце дверца,
    А когда нам шепчет сердце,
    Мы не боремся, не ждем.
    Он сказал мне, что едва ли
    И во Франции видали
    Обольстительней меня
    И как только день растает,
    Для двоих он оседлает
    Берберийского коня.

    Муж мой гнался с верным луком,
    Пробегал лесные чащи,
    Перепрыгивал овраги,
    Плыл по сумрачным озерам
    И достался смертным мукам;
    Видел только день палящий
    Труп свирепого бродяги,
    Труп покрытого позором.

    А на быстром и сильном верблюде,
    Утопая в ласкающей груде
    Шкур звериных и шелковых тканей,
    Уносилась я птицей на север,
    Я ломала мой редкостный веер,
    Упиваясь восторгом заранее.
    Раздвигала я гибкие складки
    У моей разноцветной палатки
    И, смеясь, наклоняясь в оконце,
    Я смотрела, как прыгает солнце
    В голубых глазах европейца.

    А теперь, как мертвая смоковница,
    У которой листья облетели,
    Я ненужно-скучная любовница,
    Словно вещь, я брошена в Марселе.
    Чтоб питаться жалкими отбросами,
    Чтоб жить, вечернею порою
    Я пляшу пред пьяными матросами,
    И они, смеясь, владеют мною.
    Робкий ум мой обессилен бедами,
    Взор мой с каждым часом угасает…
    Умереть? Но там, в полях неведомых,
    Там мой муж, он ждет и не прощает.

    Николай Гумилев
    Октябрь-декабрь 1907, Париж

    1. 5
    2. 4
    3. 3
    4. 2
    5. 1
    (0 голосов, в среднем: 0 из 5)
    Читать далее
  • Ольга

    «Эльга, Эльга!»- звучало над полями,
    Где ломали друг другу крестцы
    С голубыми, свирепыми глазами
    И жилистыми руками молодцы.

    «Ольга, Ольга!»- вопили древляне
    С волосами желтыми, как мед,
    Выцарапывая в раскаленной бане
    Окровавленными ногтями ход.

    И за дальними морями чужими
    Не уставала звенеть,
    То же звонкое вызванивая имя,
    Варяжская сталь в византийскую медь.

    Все забыл я, что помнил ране,
    Христианские имена,
    И твое лишь имя, Ольга, для моей гортани
    Слаще самого старого вина.

    Год за годом все неизбежней
    Запевают в крови века,
    Опьянен я тяжестью прежней
    Скандинавского костяка.

    Древних ратей воин отсталый,
    К этой жизни затая вражду,
    Сумасшедших сводов Валгаллы,
    Славных битв и пиров я жду.

    Вижу череп с брагой хмельною,
    Бычьи розовые хребты,
    И валькирией надо мною,
    Ольга, Ольга, кружишь ты.

    Николай Гумилев

    1. 5
    2. 4
    3. 3
    4. 2
    5. 1
    (0 голосов, в среднем: 0 из 5)
    Читать далее
  • Она

    Я знаю женщину: молчанье,
    Усталость горькая от слов,
    Живет в таинственном мерцанье
    Ее расширенных зрачков.

    Ее душа открыта жадно
    Лишь медной музыке стиха,
    Пред жизнью, дольней и отрадной
    Высокомерна и глуха.

    Неслышный и неторопливый,
    Так странно плавен шаг ее,
    Назвать нельзя ее красивой,
    Но в ней все счастие мое.

    Когда я жажду своеволий
    И смел и горд — я к ней иду
    Учиться мудрой сладкой боли
    В ее истоме и бреду.

    Она светла в часы томлений
    И держит молнии в руке,
    И четки сны ее, как тени
    На райском огненном песке.

    Николай Гумилев

    1. 5
    2. 4
    3. 3
    4. 2
    5. 1
    (0 голосов, в среднем: 0 из 5)
    Читать далее
  • Они спустились до реки

    Они спустились до реки
    Смотреть на зарево заката.
    Но серебрились их виски
    И сердце не было крылато.
    Промчался длинный ряд годов,
    Годов унынья и печали,
    Когда ни алых вечеров,
    Ни звезд они не замечали.
    Вот все измены прощены
    И позабыты все упреки,
    О только б слушать плеск волны,
    Природы мудрые уроки.
    Как этот ясный водоем
    Навек отринут самовластье.
    И быть вдвоем, всегда вдвоем
    Уже не верующим в счастье.
    А в роще, ладя самострел,
    Ребенок, брат любимый Мая,
    На них насмешливо глядел,
    Их светлых слез не понимая.

    Николай Гумилев

    1. 5
    2. 4
    3. 3
    4. 2
    5. 1
    (0 голосов, в среднем: 0 из 5)
    Читать далее
  • Орёл Синдбада

    Следом за Синдбадом-Мореходом
    В чуждых странах я сбирал червонцы
    И блуждал по незнакомым водам,
    Где, дробясь, пылали блики солнца.

    Сколько раз я думал о Синдбаде
    И в душе лелеял мысли те же…
    Было сладко грезить о Багдаде,
    Проходя у чуждых побережий.

    Но орел, чьи перья — красный пламень,
    Что носил богатого Синдбада,
    Поднял и швырнул меня на камень,
    Где морская веяла прохлада.

    Пусть халат мой залит свежей кровью,-
    В сердце гибель загорелась снами.
    Я — как мальчик, схваченный любовью
    К девушке, окутанной шелками.

    Тишина над дальним кругозором,
    В мыслях праздник светлого бессилья,
    И орел, моим смущенным взором,
    Отлетая, распускает крылья.

    Николай Гумилев
    Ноябрь 1907, Париж

    1. 5
    2. 4
    3. 3
    4. 2
    5. 1
    (3 голоса, в среднем: 1.7 из 5)
    Читать далее
  • Осень (Оранжево-красное небо…)

    Оранжево-красное небо…
    Порывистый ветер качает
    Кровавую гроздь рябины.
    Догоняю бежавшую лошадь
    Мимо стекол оранжереи,
    Решетки старого парка
    И лебединого пруда.
    Косматая, рыжая, рядом
    Несется моя собака,
    Которая мне милее
    Даже родного брата,
    Которую буду помнить,
    Если она издохнет,
    Стук копыт участился,
    Пыль все выше.
    Трудно преследовать лошадь
    Чистой арабской крови.
    Придется присесть, пожалуй,
    Задохнувшись, на камень
    Широкий и плоский,
    И удивляться тупо
    Оранжево-красному небу
    И тупо слушать
    Кричащий пронзительный ветер

    Николай Гумилев
    1917

    1. 5
    2. 4
    3. 3
    4. 2
    5. 1
    (0 голосов, в среднем: 0 из 5)
    Читать далее
  • Осень (По узкой тропинке…)

    По узкой тропинке
    Я шел, упоенный мечтою своей,
    И в каждой былинке
    Горело сияние чьих-то очей.

    Сплеталися травы
    И медленно пели и млели цветы,
    Дыханьем отравы
    Зеленой, осенней светло залиты.

    И в счастье обмана
    Последних холодных и властных лучей
    Звенел хохот Пана
    И слышался говор нездешних речей.

    И девы-дриады,
    С кристаллами слез о лазурной весне,
    Вкусили отраду,
    Забывшись в осеннем, божественном сне.

    Я знаю измену,
    Сегодня я Пана ликующий брат,
    А завтра одену
    Из снежных цветов прихотливый наряд.

    И грусть ледяная
    Расскажет утихшим волненьем в крови
    О счастье без рая,
    Глазах без улыбки и снах без любви.

    Николай Гумилев

    1. 5
    2. 4
    3. 3
    4. 2
    5. 1
    (0 голосов, в среднем: 0 из 5)
    Читать далее