• Выбор

    Созидающий башню сорвется,
    Будет страшен стремительный лет,
    И на дне мирового колодца
    Он безумье свое проклянет.

    Разрушающий будет раздавлен,
    Опрокинут обломками плит,
    И, Всевидящим Богом оставлен,
    Он о муке своей возопит.

    А ушедший в ночные пещеры
    Или к заводям тихой реки
    Повстречает свирепой пантеры
    Наводящие ужас зрачки.

    Не спасешься от доли кровавой,
    Что земным предназначила твердь.
    Но молчи: несравненное право —
    Самому выбирать свою смерть.

    Николай Гумилев
    Осень 1906

    1. 5
    2. 4
    3. 3
    4. 2
    5. 1
    (0 голосов, в среднем: 0 из 5)
    Читать далее
  • Галла

    Восемь дней от Харрара я вел караван
    Сквозь Черчерские дикие горы
    И седых на деревьях стрелял обезьян,
    Засыпал средь корней сикоморы.

    На девятую ночь я увидел с горы —
    Этот миг никогда не забуду —
    Там, внизу, в отдаленной равнине, костры,
    Точно красные звезды, повсюду.

    И помчались один за другими они,
    Точно тучи в сияющей сини,
    Ночи трижды святые и странные дни
    На широкой галасской равнине.

    Все, к чему приближался навстречу я тут,
    Было больше, чем видел я раньше:
    Я смотрел, как огромных верблюдов пасут
    У широких прудов великанши.

    Как саженного роста галласы, скача
    В леопардовых шкурах и львиных,
    Убегающих страусов рубят сплеча
    На горячих конях-исполинах.

    И как поят парным молоком старики
    Умирающих змей престарелых…
    И, мыча, от меня убегали быки,
    Никогда не видавшие белых.

    Временами я слышал у входа пещер
    Звуки песен и бой барабанов,
    И тогда мне казалось, что я Гулливер,
    Позабытый в стране великанов.

    И таинственный город, тропический Рим,
    Шейх-Гуссейн я увидел высокий,
    Поклонился мечети и пальмам святым,
    Был допущен пред очи пророка.

    Жирный негр восседал на персидских коврах
    В полутемной неубранной зале,
    Точно идол, в браслетах, серьгах и перстнях,
    Лишь глаза его дивно сверкали.

    Я склонился, он мне улыбнулся в ответ,
    По плечу меня с лаской ударя,
    Я бельгийский ему подарил пистолет
    И портрет моего государя.

    Все расспрашивал, много ли знают о нем
    В отдаленной и дикой России…
    Вплоть до моря он славен своим колдовством,
    И дела его точно благие.

    Если мула в лесу ты не можешь найти
    Или раб убежал беспокойный,
    Все получишь ты вдруг, обещав принести
    Шейх-Гуссейну подарок пристойный.

    Николай Гумилев
    1918, 1921

    1. 5
    2. 4
    3. 3
    4. 2
    5. 1
    (0 голосов, в среднем: 0 из 5)
    Читать далее
  • Гибель близка человечьей породы

    Гибель близка человечьей породы,
    Зевс поднимается пылью на них,
    Рухнут с уступов шумящие воды,
    Выступят воды из трещин земных.
    Смерти средь воя, и свиста, и стона
    Не избежит ни один человек,
    Кроме того, кто из крепкого клена
    Под время выспросит верный ковчег.

    * Из неоконченного рассказа «Девка ли он»
    Николай Гумилев
    1919-1921

    1. 5
    2. 4
    3. 3
    4. 2
    5. 1
    (0 голосов, в среднем: 0 из 5)
    Читать далее
  • Гиена

    Над тростником медлительного Нила,
    Где носятся лишь бабочки да птицы,
    Скрывается забытая могила
    Преступной, но пленительной царицы.

    Ночная мгла несет свои обманы,
    Встает луна, как грешная сирена,
    Бегут белесоватые туманы,
    И из пещеры крадется гиена.

    Её стенанья яростны и грубы,
    Её глаза зловещи и унылы,
    И страшны угрожающие зубы
    На розоватом мраморе могилы.

    «Смотри, луна, влюблённая в безумных,
    Смотрите, звезды, стройные виденья,
    И темный Нил, владыка вод бесшумных,
    И бабочки, и птицы, и растенья.

    Смотрите все, как шерсть моя дыбится,
    Как блещут взоры злыми огоньками,
    Не правда ль, я такая же царица,
    Как та, что спит под этими камнями?

    В ней билось сердце, полное изменой,
    Носили смерть изогнутые брови,
    Она была такою же гиеной,
    Она, как я, любила запах крови».

    По деревням собаки воют в страхе,
    В домах рыдают маленькие дети,
    И хмурые хватаются феллахи
    За длинные безжалостные плети.

    Николай Гумилев
    Сентябрь 1907, Париж

    1. 5
    2. 4
    3. 3
    4. 2
    5. 1
    (0 голосов, в среднем: 0 из 5)
    Читать далее
  • Гроза ночная и темная

    На небе сходились тяжелые, грозные тучи,
    Меж них багровела луна, как смертельная рана,
    Зеленого Эрина воин, Кухулин могучий
    Упал под мечом короля океана, Сварана.

    И волны шептали сибиллы седой заклинанья,
    Шатались деревья от песен могучего вала,
    И встретил Сваран исступленный в грозе ликованья
    Героя героев, владыку пустыни, Фингала.

    Друг друга сжимая в объятьях, сверкая доспехом,
    Они начинают безумную, дикую пляску,
    И ветер приветствует битву рыдающим смехом,
    И море грохочет свою вековечную сказку.

    Когда я устану от ласковых, нежных объятий,
    Когда я устану от мыслей и слов повседневных —
    Я слышу, как воздух трепещет от гнева проклятий,
    Я вижу на холме героев, могучих и гневных.

    Николай Гумилев
    Осень 1905

    1. 5
    2. 4
    3. 3
    4. 2
    5. 1
    (0 голосов, в среднем: 0 из 5)
    Читать далее
  • Две розы

    Перед воротами Эдема
    Две розы пышно расцвели,
    Но роза — страстности эмблема,
    А страстность — детище земли.

    Одна так нежно розовеет,
    Как дева, милым смущена,
    Другая, пурпурная, рдеет,
    Огнем любви обожжена.

    А обе на Пороге Знанья…
    Ужель Всевышний так судил
    И тайну страстного сгоранья
    К небесным тайнам приобщил?!

    Николай Гумилев
    1912

    1. 5
    2. 4
    3. 3
    4. 2
    5. 1
    (0 голосов, в среднем: 0 из 5)
    Читать далее
  • Дева-птица

    Пастух веселый
    Поутру рано
    Выгнал коров в тенистые долы
    Броселианы.

    Паслись коровы,
    И песню своих веселий
    На тростниковой
    Играл он свирели.

    И вдруг за ветвями
    Послышался голос, как будто не птичий,
    Он видит птицу, как пламя,
    С головкой милой, девичьей.

    Прерывно пенье,
    Так плачет во сне младенец.
    В черных глазах томленье,
    Как у восточных пленниц.

    Пастух дивится
    И смотрит зорко:
    «Такая красивая птица,
    А стонет так горько»,

    Ее ответу
    Он внемлет, смущенный:
    «Мне подобных нету
    На земле зеленой.

    Хоть мальчик-птица,
    Исполненный дивных желаний,
    И должен родиться
    В Броселиане,

    Но злая
    Судьба нам не даст наслажденья:
    Подумай, пастух, должна я
    Умереть до его рожденья.

    И вот мне не любы
    Ни солнце, ни месяц высокий,
    Никому не нужны мои губы
    И бледные щеки.

    Но всего мне жальче,
    Хоть и всего дороже,
    Что птица-мальчик
    Будет печальным тоже.

    Он станет порхать по лугу,
    Садиться на вязы эти
    И звать подругу,
    Которой уж нет на свете.

    Пастух, ты, наверно, грубый,
    Ну, что ж, я терпеть умею,
    Подойди, поцелуй мои губы
    И хрупкую шею.

    Ты юн, захочешь жениться,
    У тебя будут дети,
    И память о Деве-птице
    Долетит до иных столетий.»

    Пастух вдыхает запах
    Кожи, солнцем нагретой,
    Слышит, на птичьих лапах
    Звенят золотые браслеты.

    Вот уже он в исступленьи.
    Что делает, сам не знает.
    Загорелые его колени
    Красные перья попирают.

    Только раз застонала птица,
    Раз один застонала,
    И в груди ее сердце биться
    Вдруг перестало.

    Она не воскреснет,
    Глаза помутнели,
    И грустные песни
    Над нею играет пастух на свирели.

    С вечерней прохладой
    Встают седые туманы,
    И гонит он к дому стадо
    Из Броселианы.

    Николай Гумилев

    1. 5
    2. 4
    3. 3
    4. 2
    5. 1
    (0 голосов, в среднем: 0 из 5)
    Читать далее
  • Девочка

    Временами, не справясь с тоскою
    И не в силах смотреть и дышать,
    Я, глаза закрывая рукою,
    О тебе начинаю мечтать.

    Не о девушке тонкой и томной,
    Как тебя увидали бы все,
    А о девочке тихой и скромной,
    Наклоненной над книжкой Мюссе.

    День, когда ты узнала впервые,
    Что есть Индия — чудо чудес,
    Что есть тигры и пальмы святые —
    Для меня этот день не исчез.

    Иногда ты смотрела на море,
    А над морем сходилась гроза.
    И совсем настоящее горе
    Застилало туманом глаза.

    Почему по прибрежьям безмолвным
    Не взноситься дворцам золотым?
    Почему по светящимся волнам
    Не приходит к тебе серафим?

    И я знаю, что в детской постели
    Не спалось вечерами тебе.
    Сердце билось, и взоры блестели.
    О большой ты мечтала судьбе.

    Утонув с головой в одеяле,
    Ты хотела стать солнца светлей,
    Чтобы люди тебя называли
    Счастьем, лучшей надеждой своей.

    Этот мир не слукавил с тобою,
    Ты внезапно прорезала тьму,
    Ты явилась слепящей звездою,
    Хоть не всем — только мне одному.

    Но теперь ты не та, ты забыла
    Всё, чем в детстве ты думала стать.
    Где надежда? Весь мир — как могила.
    Счастье где? Я не в силах дышать.

    И таинственный твой собеседник,
    Вот я душу мою отдаю
    За твой маленький детский передник,
    За разбитую куклу твою.

    Николай Гумилев
    1917

    1. 5
    2. 4
    3. 3
    4. 2
    5. 1
    (0 голосов, в среднем: 0 из 5)
    Читать далее
  • Девушке

    Мне не нравится томность
    Ваших скрещенных рук,
    И спокойная скромность,
    И стыдливый испуг.

    Героиня романов Тургенева1,
    Вы надменны, нежны и чисты,
    В вас так много безбурно-осеннего
    От аллеи, где кружат листы.

    Никогда ничему не поверите,
    Прежде чем не сочтете, не смерите,
    Никогда, никуда не пойдете,
    Коль на карте путей не найдете.

    И вам чужд тот безумный охотник,
    Что, взойдя на нагую скалу,
    В пьяном счастье, в тоске безотчетной
    Прямо в солнце пускает стрелу.

    Николай Гумилев
    1912

    1. 5
    2. 4
    3. 3
    4. 2
    5. 1
    (0 голосов, в среднем: 0 из 5)
    Читать далее
  • Деревья

    Я знаю, что деревьям, а не нам
    Дано величье совершенной жизни,
    На ласковой земле, сестре звездам,
    Мы — на чужбине, а они — в отчизне.

    Глубокой осенью в полях пустых
    Закаты медно-красные, восходы
    Янтарные окраске учат их —
    Свободные, зеленые народы.

    Есть Моисеи посреди дубов,
    Марии между пальм… Их души, верно,
    Друг к другу посылают тихий зов
    С водой, струящейся во тьме безмерной.

    И в глубине земли, точа алмаз,
    Дробя гранит, ключи лепечут скоро,
    Ключи поют, кричат — где сломан вяз,
    Где листьями оделась сикомора.

    О, если бы и мне найти страну,
    В которой мог не плакать и не петь я,
    Безмолвно поднимаясь в вышину
    Неисчисляемые тысячелетья!

    Николай Гумилев
    Январь 1916

    1. 5
    2. 4
    3. 3
    4. 2
    5. 1
    (0 голосов, в среднем: 0 из 5)
    Читать далее